[saharissa]

Пишет  Slytherin bastard:

Для Saharissa от Блейзи) сегодня как раз день подарков

Северус/Лили

вечное предупреждение: я не виноват, оно само

Я напрасно хочу не любить, —
И, природе покорствуя страстной,
Не могу не любить,
Не томиться мечтою напрасной.

Чуть могу любоваться тобой
И сказать тебе слова не смею,
Но расстаться с тобой
Не хочу, не могу, не умею.

А настанут жестокие дни,
Ты уйдешь от меня без возврата.
О, зачем же вы, дни!
За утратой иная утрата.
(с) Ф.К. Сологуб

В его записной книжке, которую подарила мать, в самой середине, удерживаемый страницами, хранился хрупкий цветок. Его сорвала Лили и, шутя, закрепила в волосах Северуса на одной из прогулок.
- Эванс, - хмурился он при встрече и чуть угрюмо смотрел в сторону.
Девушка лучезарно улыбалась в ответ и пододвигала книгу со своими заметками, предлагая их оценить. Несомненно, в зельях она была очень талантлива. Но не настолько, чтобы не признавать гениальность Северуса. Может, это и было началом..
Молодому и замкнутому зельевару со стороны превосходно было видно, как ухлёстывает за Эванс этот проходимец Джеймс Поттер – как же, она была почти единственной, кто не бегал за ним по пятам! Но, в то же время, он видел, как – не смотря на одёргивания, неприступность и ехидные комментарии – втихомолку и украдкой она поглядывала на гриффиндорца и крепче прижимала крепче к груди учебники. Но ведь это совершенно ничего не значит, да? Может, и на него онатак смотрит, стоит лишь отвернуться и ослабить внимание…
Рыжая и яркая, она напоминала Уизли, но на этом любое сходство с этой «недостойной ветвью», как говаривал Люциус, заканчивалось. Он молча за ней наблюдал, а поздними ночами, с закушенной губой, крепко жмурился. Перед закрытыми веками вспыхивали осколки дня – вот она лёгким движением откидывает со лба рыжую прядь, забавно морщит нос или складывает накрашенные губы бантиком, показывая что-то подругам.
Ночью, когда сознание выпускало на волю то, что запрещалось днём, ему приходили мысли, одна безумней другой. Сварить приворотное зелье.. Или нет, лучше отворотное. И напоить им как девчонку, так и заносчивого Поттера. Идей было много, но к утру они вместе с сумраком растворялись в рассвете.
- Знаешь, Лили, ты могла бы много добиться в зельеварении после школы, - сказал он, и фраза эта, сказанная несколько безразличным тоном, позволила понять Эванс второй смысл.
- Я не могу, Северус.. – ответила она после нескольких минут молчания.
Он понял и замолчал, отвернувшись.
- Как знать, что нам суждено, - слабо улыбаясь, гриффиндорка погладила плечо человека, которому она только что – будто бы – отказала в таком эгоистичном пустяке и, подхватив стопку учебников, тихо ушла.
Как знать..
И он стал постепенно отстраняться от неё, замыкаясь в себе всё больше. На слова Эйвери «девка-огонь» и взгляд на Лили он даже не отреагировал. На её встревоженные вопросы и кажущееся искренним волнение тоже. Она присмирела, стала приходить реже.
Да между ними и не было ничего такого, что могло бы её привлекать в пустующий класс. Ни поцелуев - совершенно ни одного днём и столько ночь, в жарком и судорожно-сладком бреду - ни касаний, ни даже взглядов.
Он сопровождал её спину тяжёлым, сумрачным взором, понимая, что Эванс уходит всё дальше и дальше, куда-то вперёд. А он, Северус, топчется на одном месте. Застыв и тяжело дыша, не имея ни шанса.
Снейп много читал и варил зелья – глупая иллюзионная близость к ней, постепенно ставшая единственной страстью и любовью, не изменяющей и не отталкивающей из-за другого? Ничуть не лучше, а может даже и хуже.
Он позволял себе помнить лишь ночью, когда рядом нет никого и можно упиваться болью, не отвлекаясь ни на что. Безумных идей в голову больше не приходило, и порой он даже сожалел, что их встречи окончены. Северус открывал записную книжку и вдыхал тонкий нежный аромат цветка. Ему казалось, что так пахнет сама любовь…